«Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет - и выше»

А.С.Пушкин, Моцарт и Сальери

В своей книге “Очищение. Зачем Сталин обезглавил свою армию?” Виктор Суворов, оправдывая массовые репрессии 37-38 годов против командного состава Красной Армии, утверждает, что «Сталин готовился к войне, потому отбирал таких полководцев, которые мыслили ясно и столь же ясно говорили и писали». По мнению В.Суворова, Михаил Тухачевский, обвиненный в «контрреволюционном заговоре» и расстрелянный в 1937 году вместе с другими маршалами, «любил показывать ученость», и «доказывал, что в войнах XX века декавильки имеют огромное значение». Что и говорить, термин не совсем понятный для широкого круга читателей. И все же, В.Суворов в этом выпаде против М.Тухачевского явно лукавит и переигрывает, поскольку ему, бывшему танкисту и офицеру ГРУ, хорошо известно, что в действительности имел ввиду репрессированный маршал.

Начнем с того, что термин декавильки имеет иностранное происхождение: от английского deck - палуба и wheel - колесо. Иными словами, под декавильками М.Тухачевский понимал, говоря современным военным языком, боевые бронированные платформы на колесном и гусеничном ходу: танки, САУ, БТР, БМП, БРДМ и т.д. В 30-х годах это были легкие и средние танки, броневики, бронемашины и танкетки. Если вспомнить, что будущий немецкий теоретик и практик танковой войны фельдмаршал Гудериан учился в Советском Союзе, изучая труды расстрелянного М.Тухачевского, то нетрудно понять, когда ему пришла в голову идея создать танковые дивизии и армии, управляемые с помощью радиостанций и самолетов-разведчиков. Первая в истории СССР группа исследования реактивного движения, знаменитый ГИРД, была создана по инициативе все того же М.Тухачевского, увидевшего в этом направлении потенциал для технического перевооружения Красной Армии. Но у И.Сталина и Н.Ежова была другая точка зрения о ракетах, декавильках и прочих непонятных новшествах «красного Бонапарта».

Маршалл М.Тухачевский, как бесспорно блестящий военный теоретик и одаренный от природы талантливый человек, опередил свое время, стал объектом интриг апологетов опыта гражданской войны, провокаций немецкой разведки и политических репрессий в стране - в этом были его триумф и трагедия. Пройдет всего 3 года, и летом 1940-го французы первыми испытают на себе стремительный натиск бронированных колонн Гудериана, которые в октябре 1941-го будут остановлены под Москвой ценой огромных потерь. Спустя еще 3 года, советские танковые армии будут рваться к Берлину, сметая все на своем пути, и уже никто не будет задаваться вопросом: какое значение имеют декавильки в современной войне. В мае 1945-го бывший инженер ГИРД, недавний лагерный зэк и будущий главный конструктор С.П.Королев, будет придирчиво осматривать заводы Германии в поисках оборудования и технологии создания немецких баллистических ракет. Добавим, что к началу 90-х годов ВС СССР имели в своем строю, в мастерских и на армейских складах, свыше 50 тысяч танков, т.е. примерно то количество декавилек, о которых и говорил М.Тухачевский в середине 30-х годов. По количеству тяжелых межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования СССР не знал себе равных.

Почему автор вспомнил о М.Тухачевском, и какое отношение имеют танки и ракеты к информационным технологиям США? Давайте разберемся. Уверяю вас, время в которые мы живем, дает нам повод для подобных исторических экскурсов в темные лабиринты прошлого, где лежит заветный ключ к пониманию современности.

Для того чтобы лучше и яснее понять, на какой ступени развития и использования ИТ находится современное американское общество, его институты власти, экономика, промышленность, наука, здравоохранение, национальная безопасность, правоохранительные организации и прочие атрибуты цивилизованного государства, обратимся к историческому отрезку времени между двумя узловым точкам противостояния двух сверхдержав – периоду «холодной войны». Ведь именно в этот период проходило зарождение иразвитие ИТ, плоды которого сегодня радуют одних и пугают других.

По мнению зарубежных военных экспертов с 1945 по 1985 год количество информации, необходимое для управления отдельными боевыми частями и подразделениями, увеличилось в 20 раз, что привело к высокой степени зависимости командиров в оперативно-тактическом звене от надежных и быстродействующих систем связи. Главная причина увеличения количества информации для принятия решений заключается в возросшей сложности систем оружия и высокой степени специализации участников боевых действий

После проведения военной операции на Гренаде в 1983 году военное руководство США впервые со времени окончания войны во Вьетнаме всерьез обеспокоилось проблемой совместимости систем связи, используемых частями и подразделениями различных видов ВС при организации боевого взаимодействия. В результате в 1986 году была проведена реформа системы управления ВС США, получившая название реформы Гоулдотера-Николса – авторов законопроекта в американском Конгрессе. Основная идея реформы – повышение роли Комитета начальников штабов (КНШ) в организации централизованного управления всеми командованиями и видами ВС. С точки зрения стандартизации военных телекоммуникационных технологий это была целая революция, благодаря которой разведка и связь начали говорить на одном понятном языке. Характерно, что эта реформа, как и программа перевооружения стратегических сил, модернизация информационной системы ГСОУ ВС США, развертывание крылатых ракет и ракет средней дальности в Европе, стратегическая оборонная инициатива, первые полеты космических челноков и многие другие технические новшества стали козырной картой администрации Р.Рейгана в борьбе с «империей зла».

При этом не стоит забывать о том, что до проведения реформы, т.е. за предшествующие после войны во Вьетнаме 15 лет (1970 -1985 гг.) США ежегодно тратили на системы боевого управления, связи, разведки и тактического предупреждения только в стратегическом звене управления в среднем 1.5 млрд долл. Всего около 22.5 млрд долл. Еще в 1972 году Д.Фостер, возглавлявший тогда управление исследований и разработок МО США (АРПА), заявил, что полные затраты на автоматизацию ВС к 1985 году должны составить 30 млрд. долл., при ежегодных затратах в 1,5 млрд. долл в 70-х годах. Он ошибся в сроках, но не в цифрах расходов.

Уже в 1986 году бюджет военных программ США в области C3I (Command Control Communications and Intelligence)(Управление, связь, разведка) составил 14.3 млрд. долл, а в 1987 году – 17.4 млрд.долл. Для сравнения, затраты Пентагона на ИТ в 2005 году должны составить 28,7 млрд. долл. Прогноз Фостера сбывается спустя 20 лет. Запомним эти цифры, как и то, что в этот период в СССР, имевшем паритет с США в области стратегических вооружений, начинались перестройка и гласность – символический пролог к величайшей исторической драме 20-го века, связанной с затяжной войной в Афганистане, развенчанием культа коммунистической утопии, крушением авторитарной империи, кровопролитными гражданскими войнами и тяжелыми экономическими потрясениями. Начиная с этого момента, в течение почти 15-ти лет советские, а в последствии российские ВС будут заняты не реформами и модернизацией вооружений, а элементарным выживанием в условиях рыночных отношений.

И вот прозвенел первый звонок – война в Персидском заливе 1991 года, где результаты реформы КНШ в сочетании с новейшими высокоточными системами оружия, миллиардными затратами на системы боевого управления, связи, разведки и РЭБ показали себя во весь рост. Еще была слабая надежда на то, что иракцы надерут зад и покажут кузькину мать янки – зря, что ли учили и вооружали. Не сбылось. Эта война явно прошла не по сценарию российского генштаба, где информационные операции (information operations), как новое слово в военном искусстве, признают только после двух чеченских кампаний и бомбардировок Югославии. Но пока ГШ и МО будут до хрипоты спорить о том, что важнее - стратегические силы или силы общего назначения, МБР или ВТО - подойдет вторая война в Персидском заливе, начатая США после 11 сентября 2001 года против «Аль-Каиды» в Афганистане, а затем перенесенная в Ирак. И снова она будет непохожа на первую.

Так что же произошло за эти 15-20 лет в США? Неужели все дело только в высоких технологиях, которыми сегодня пользуется весь мир? И почему одних эти технологии делают сильными и преуспевающими, а других превращают в сырьевой придаток и полигон для радиоактивных захоронений? Может быть, причина кроется в другом? Давайте попробуем разобраться в этом парадоксе на примере вооруженных сил, которые на любом историческом отрезке, в любой стране всегда были, есть и будут эталоном эффективности государственного, экономического и общественного устройства. Ведь еще классики писали о том, что «война есть продолжение политики государства иными, насильственными методами» (К.Клаузевиц), а «политика есть концентрированное выражение экономики» (Ф.Энгельс).

По взглядам американских военных теоретиков поле боя в его классическом двухмерном представлении постепенно уходит в прошлое. На смену ему грядет новое непривычное понятие – боевое пространство (battlespace), которое охватывает не только непосредственных участников боевых действий, но и всю инфраструктуру, включая коммуникации, тыл, а фактически - всю территорию государства и его союзников, чьи вооруженные силы могут быть втянуты в военные действия пусть даже и локального (очагового) характера. Боевое пространство, согласно уставам и наставлениям ВС США, это не только физическая среда, в которой могут размещаться силы и средства двух противоборствующих сторон (космос, воздух, земля, вода), определяющие ее природные и антропогенные факторы, но и, по сути, весь электромагнитный спектр частот, информационные ресурсы, а главное – сознание и психика людей, как главных организаторов и непосредственных исполнителей военных, миротворческих, антитеррористических, спасательных или гуманитарных операций.

В тоже время, понятие боевого пространства, как некой многомерной среды, подразумевает расширенное толкование другого понятия – конфликта (contingency), имеющего непрерывный спектр своего развития - от политического кризиса до военного столкновения, его окончания и урегулирования. Именно с таких позиций сегодня за рубежом и, прежде всего, в США подходят к теории и практике военного строительства и военного искусства. Размытие пространственных и временных границ вооруженного противостояния противоборствующих сторон, отсутствие, как таковой, линиифронта рисуют перед нами картину неограниченной войны (unrestricted warfare), в которой тыл и передний край могут в любой момент подвергнуться нападению и удару и, тем самым, поменяться местами.

Контроль боевого пространства (battlespace awareness), основанный на [информационном превосходстве] (information superiority) и превосходстве в принятии решений (dicision superiority), в сочетании с информационными операциями (оборонительными и наступательными), адресным [тыловым] снабжением (focused logistics), решающим маневром (dominant manuever) и высокоточными боевыми столкновениями (precision engagement) войск – вот ключ к полному превосходству (full spectrum dominance) и победе в современной войне, как это трактуется в американских полевых уставах. Не правда ли, чем-то это очень напоминает «ученость» репрессированного маршала, о котором мы уже упоминали. На тупых американцев, над которыми постоянно смеются наши сатирики, это не похоже. Между прочим, «хамеры» - легкие бронемашины, которые мы увидели в 2003 году в Ираке, и есть те самые декавильки М.Тухачевского. Но вернемся к технологиям.

Хамеры - декавильки по-американски

Сегодня вооруженные силы США представляют собой не просто совокупность хорошо экипированных, обученных и подготовленных профессионалов, имеющих в своем распоряжении новейшие системы ВТО, спутники связи и навигации, разведывательные и информационные системы, отлаженный как часовой механизм тыл (чего изволите, сэр) – это, по своей сути, иерархическая организация принципиально нового типа, в которой централизованное управление войсками со стороны КНШ сочетается с децентрализацией управления отдельными частями и подразделениями. Такая организация живет и воюет не разрозненными боевыми платформами и подразделениями, а их сетями, в которых каждый знает не только все о себе, но и о своем соседе и противнике.

Сетецентрическая(network-centric) парадигма стала для ВС США синонимом боевой эффективности и слагаемым победы, поскольку сети платформ способны синхронизировать свои действия в условиях динамичной обстановки на поле боя и добиваться максимального результата с наименьшими потерями и затратами. Чтобы лучше понять отличие такой организации от других, имевших место ранее, обратимся к классификации иерархических систем.

Существует четыре типа иерархических организаций (систем управления): рефлексивная, директивная, адаптивная, генерирующая (творческая). Данная классификация основана на двух фундаментальных критериях оценки систем: производительности и эффективности. Система может быть высокопроизводительной, но неэффективной, и наоборот, - высокоэффективной, но непроизводительной. Всезависитоттого, какуправляетсятакаясистема.

Самой примитивной системой является система рефлексивного типа, в которой управление основано на минимальных затратах и минимальных результатах (тише едешь – дальше будешь или пока гром не грянет, мужик не перекрестится). Целью существования такой системы является сохранение статус-кво, а не ее дальнейшее развитие. В таком законсервированном положении (анабиозе) находились оборонная промышленность и ВС России примерно 10-15 лет, когда главным было сохранить кадры, производственные мощности и материальную часть. Все остальное (НИОКР, модернизация, учения) было связано с затратами, на которые не было денег в бюджете.

Система второго типа (директивная) хорошо знакома нам из истории. Такой была наша плановая экономика. У директивной системы есть одно неоспоримое преимущество: она способна добиваться высоких результатов, не взирая ни на какие затраты и потери. Так возводились пирамиды в Египте во времена фараонов, строился на сваях и костях Санкт-Петербург при ПетреПервом, проводились коллективизация и индустриализация в 30-х при И.Сталине, так ценой чудовищных потерь (3 миллиона пленных и убитых за 3 месяца боев) немцы были остановлены в октябре 1941 года под Москвой, так за 4 года войны СССР потерял 27 миллионов (при лучшей в мире агентурной разведке!!!), а Германия – 9 миллионов (ведя войну на два фронта), так за пять лет в СССР в условиях карточной системы распределения продовольствия было создано атомное оружие (1949), запущены первые в мире спутник (1957) и космонавт (1961) и т.д. Вообще, директивная система управления характерна для государств с авторитарным режимом правления (лес рубят – щепки летят), где прошлое до такой степени непредсказуемо, что оно периодически возвращается в настоящее вопреки здравому смыслу и логике вещей.

Пресловутая вертикаль власти является ее ярчайшим примером и историческим анахронизмом, поскольку в такой иерархии накопление информации для принятия решения идет с запаздыванием и искажением, а его исполнение внизу – с перегибами на местах (хотели как лучше, вышло как всегда). Структура такой системы напоминает уходящие вниз гигантские колодцы и шахты субординации чиновников, изолированных от соседних стволов бюрократии.

Система адаптивного типа управляется по критерию оптимального сочетания результата и затрат. В такой системе контур управления через отрицательную обратную связь постоянно отслеживает изменение внешних условий, отрабатывая сигнал рассогласования и, тем самым, подстраиваясь под изменения обстановки. Однако, наряду с высокой эффективностью, гибкостью и оперативностью, такой системе присуще стремление к экономии ресурсов, а не достижению максимального результата (умный в гору не пойдет, умный гору обойдет).

Такая система, в отличие от рефлексивной и директивной, основана на проектах и командах. Проекты представляют собой цель, команды – исполнительные министруктуры горизонтального типа, объединяющие ресурсы различных ветвей иерархии. Адаптивной системой является классическая модель экономики, построенной на принципах частного предпринимательства, где проекты и команды образуются и ликвидируются в соответствии с конъюнктурой рынка.

Адаптивная структура управления

И, наконец, система генерирующего (творческого) типа, сочетающая в себе высокую продуктивность директивной системы, с высокой эффективностью адаптивной системы. В такой системе проекты и команды имеют не только горизонтальные, но и вертикальные связи, расширяющие информационное пространство контура управления. Такая система может существовать только в рамках сетецентрической парадигмы, где команды, занятые выполнением проектов в различных ветвях иерархии, имеют возможность обмениваться информацией и получать свободные ресурсы от других команд.

Генерирующая структура управления

Именно на такую систему организации и ориентируются ВС США в своем нынешнем состоянии трансформации от разрозненных оргштатных формирований боевых командований и видов ВС к объединенным силам (joint forces). По такому принципу в настоящее время в США осуществляется не знающая аналога в истории [реформа правительства], [разведывательного сообщества], [научно-исследовательских проектов].

Вот и выходит, что причина удач одних и неудач других в использовании ИТ кроется не в самих технологиях, а в той структуре иерархии, которую они обслуживают. Система генерирующего типа, основанная на горизонтальных и вертикальных связях проектов и команд, существующая и развивающаяся в рамках сетецентрической парадигмы, возможна только тогда, когда организации (военные, разведывательные, научные, государственные, коммерческие и т.д.) прошли в своем развитии болезненный этап расширения информационной инфраструктуры (сети), на котором затраты превышают результаты.

Но, как только организации проходят эту критическую точку в своем развитии, в силу закона Метклифа и синергетики развития сети (расширения связей и информационного пространства), они выходят на качественно новый уровень, открывающий перед ними горизонты новых возможностей. Такие структуры начинают развиваться не по принципу формулирования требований для решения задач, а по принципу анализа и комбинирования возможностей применительно к решаемым задачам.

Например, еще во время войны в Югославии в 1998 году Пентагон начал активно использовать беспилотные летательные аппараты для передачи через спутник видеоизображений в реальном масштабе времени, а уже в 2002 году эти же аппараты, оснащенные ракетами, использовались в Афганистане не только для поиска, но и оперативного уничтожения вскрытых целей.

И, наконец, главное. В силу закона Метклифа развитие таких организаций идет по нелинейному закону (нелинейность это первый признак сложности любой системы), о чем следует помнить тем, кто вознамерился догонять на директивной «телеге» прошлого генерирующий «автомобиль» будущего. Конечно, человек жив, пока есть надежда, но иллюзии достигнуть одним махом чужого уровня развития технологий, спустя 20 лет, могут обернуться катастрофой – отставанием в уровне организации и использования этих технологий в 40 лет!!!

Если ИТ выполняют только декоративную (презентации чиновников с ноутбуками и демонстрации слайдов на настенных экранах) функцию для оправдания несовершенства и произвола бюрократии, то лучше их не использовать вовсе. Во всем мире прогресс ИТ сопровождается реформированием и повышением эффективности систем управления во всех сферах человеческой деятельности, где они внедряются и развиваются в течение всего жизненного цикла. Не случайно сегодня столь востребованными в США являются опытные главные администраторы информационных ресурсов (Chief Information Officer), прошедшие суровую школу программирования реляционных баз данных и владеющие не только SQL и Data mining, но и искусством корпоративного менеджмента ИТ – золотой фонд нации в 21-ом веке.

Вертикальный предел в развитии иерархии системы управления достигнут – пора ломать межведомственные перегородки, бурить информационные горизонты и расширять информационное пространство, иначе можно угодить на задворки цивилизации с самыми новейшими технологиями и административными реформами. Второго шанса история нам не предоставит.

Александр ЛЕВАКОВ